Светлой памяти Мастера, который всегда помнил о цене и силе слова.
==========================================
Из пародии на пародиста Сашу Иванова:
……….
Но достаю из-под подушки
Я лучшие из всех стихов.
На них написано «А. Пушкин»,
Зачеркнуто — «А. Иванов».
==========================================
Что делать со стихами о любви,
Закончившейся пошленьким скандалом?
Не перечитывая, разорви,
Отдай на растерзание шакалам.
О пользе скандалов
Ни разу малодушно не винил
Я жизнь свою за горькие уроки...
Я был влюблен и как-то сочинил
Избраннице лирические строки.
Скользнула по лицу любимой тень,
И вспыхнул взгляд, такой обычно кроткий...
Последнее, что видел я в тот день,
Был черный диск чугунной сковородки.
Скандал? Увы! Но я привык страдать,
Поэтам ли робеть перед скандалом!
А как же со стихами быть? Отдать
На растерзанье критикам-шакалам?
Насмешек не боюсь, я не такой!
Быть может, притвориться альтруистом,
Свои стихи своею же рукой
Взять и швырнуть гиенам-пародистам?
Но я мудрей и дальновидней был,
Я сохранил их! И в тайник не спрятал.
Не разорвал, не сжег, не утопил,
Не обольщайтесь — я их напечатал!
=======================================
Косматый облак надо мной кочует,
И ввысь уходят светлые стволы...
Валентин Сидоров
Высокий звон.
В худой котомк поклав ржаное хлебо,
Я ухожу туда, где птичья звон.
И вижу над собою синий небо,
Лохматый облак и широкий крон.
Я дома здесь, я здесь пришел не в гости,
Снимаю кепк, надетый набекрень.
Весёлый птичк, помахивая хвостик,
Насвистывает мой стихотворень.
Зелёный травк ложится под ногами,
И сам к бумаге тянется рука,
И я шепчу дрожащие губами:
"Велик могучим русский языка!"
Вспыхает небо, разбужая ветер,
Проснувший гомон птичьих голосов.
Проклинывая всё на белом свете,
Я вновь бежу в нетоптанность лесов.
Шуршат зверушки, выбегнув навстречу,
Приветливыми лапками маша:
Я среди тут пробуду целый вечер,
Бессмертные творения пиша.
Но,выползя на миг из тины зыбкой,
Болотная зелёновая тварь
Совает мне с заботливой улыбкой
Большой орфографический словарь.
================================
Есть слово «я». И нету в том худого,
Что я решил его произнести.
А вот мои два глаза. Изнутри
Они освещены. И всяк в своей орбите.
А вот мой нос. Готов держать пари:
Я человек, я богу равен ликом.
Вот он. Вот я. Никто не отличит!
Я.
Есть слово «я». О нет, я не всеяден.
Оно во мне! В нем суть и жизнь моя.
Я — вещь в себе. И вне себя. Я жаден
До всех, кто осознал значенье «я».
Куда я ни пойду — себя встречаю,
Я сам с собой переплетен в судьбе.
Цитирую, вникаю, изучаю
Себя!
Себе!
Собою!
О себе!
Вот я. Вот нос. И рот. Глаза. Вот ушки.
Чем я не бог? И, бережно храня
Меня в душе,
две темные старушки
Перекрестились, глядя на меня.
Я бодрствую. Я сплю. Я снедь вкушаю.
Я — центр и пуп земного бытия.
— А это кто? — себя я вопрошаю.
И сам себе я отвечаю: — Я!
Я озарился мыслью вдохновенной:
Бог — это я! Мир без меня — ничто!
Я — это я! — я сообщил вселенной.
Вселенная сказала: — Ну и что?
==================================
Я слышу, как под кофточкой иглятся
соски твои — брусничники мои,
ты властна надо мною и не властна,
и вновь сухи раскосинки твои...
Лирика с изюминкой
Ты вся была с какой-то чертовщинкой,
С пленительной смешинкой на губах,
С доверчинкой до всхлипинки, с хитринкой,
С призывной загогулинкой в ногах.
Ты вся с такой изюминкой, с грустинкой,
С лукавинкой в раскосинках сухих,
Что сам собою нежный стих с лиринкой
Слагаться стал в извилинках моих.
Особинкой твоей я любовался,
Вникал во все изгибинки твои,
Когда же до брусничинок добрался,
Взыграли враз все чувствинки мои.
Писал я с безрассудинкой поэта,
Возникла опасенка уж потом:
Вдруг скажут мне: не клюквинка ли это
С изрядною развесинкой притом?..
================================
Льды на реке ломает март.
Апрель как вор в законе,
И льдины стаей битых карт
Разбросаны в затоне.
Всё путём!
В свои права вошла весна,
Вокруг светлей и чище.
И стаи воробьев,- шпана!
Спешат на толковище.
Грачи, как крестные отцы,
Глаза свои таращат,
Везде домушники-скворцы
Уже чего-то тащат.
Барыга-мерин погорел —
Мужик его стреножит.
А голубь, фрайер, ожирел,
Взлететь и то не может.
Лохматый пес сидит как вор
И пайку ест из плошки.
Крадется кот как сутенер,
На тротуарах — кошки...
Ворона, словно человек,
Разинула едало.
Сорока, падла, будто век
Свободы не видала.
Всех обогрел весенний свет,
Длинны, как сроки, тени...
И вот уже сидит поэт
И ботает по фене!
====================================
Распад во много тысяч лет
Эквивалентен дням разлада,
Ведь человек не элемент,
Недели хватит для распада.
Эксперимент
Со вторника эксперимент
Как начался, так не кончался...
И так как я не элемент,
То к понедельнику распался.
Глядела горестно жена
Глазами обреченной птицы,
Как быстро муж распался на
Элементарные частицы.
Непрочен наш материал,
Точней, он вовсе пустяковый,..
И по частицам собирал
Меня инспектор участковый.
Не зря один интеллигент
Сказал, сомнения развеяв:
— Парфентьев — это элемент,
Не знал о коем Менделеев...
=====================================
Шел вчера я в толпе городской,
Показалось мне, трезвому,грустному:
В разношерстице речи людской
Разучился я русскому устному…
Сергей Макаров
Обучение изустному.
Сердцем чувствую: что-то не так.
Стало ясно мне, трезвому, грустному, -
Я по письменной части мастак,
Но слабею по русскому устному.
В кабинетной работе я резв,
И заглядывал в энциклопедии,
Но далек от народа и трезв -
Вот причина подобной трагедии.
Нет, такого народ не поймет,
Не одарит улыбкою теплою.
И пошел я однажды в народ
С мелочишкой в кармане и воблою.
Потолкался в толпе у пивной,
Так мечта воплотилась заветная;
И, шатаясь, ушел: Боже мой,
Вот где устная речь многоцветная!
Что ни личность - великий знаток,
И без всякой притом профанации.
Слов немного - ну, может, пяток,
Но какие из них комбинации!
Каждый день я туда зачастил,
Распростясь с настроеньями грустными,
Кабинетную речь упростил
И украсил словами изустными.
У пивной мне отныне почет,
А какие отныне амбиции?
И поставлен уже на учет.
На учет. В райотделе милиции.
==================================
Вдруг на плечо ко мне ложится
Донского Дмитрия рука.
И стены каменные слышат
Мои и Дмитрия шаги.
Шаги в историю.
Мечтая приобщиться к чуду,
Враг ежедневной суеты,
Я постоянно был и буду
С родной историей на «ты».
Идем Москвою — руки в брюки
(вокруг сплошная лепота!) —
Два Юры — я и Долгорукий,
И с нами — Ваня Калита.
Доходим до Замоскворечья,
Я вдохновеньем обуян,
Чуть притомились, а навстречу
Идет еще один Иван.
А Калита — мужик серьезный,
Он говорит Ивану: « Ишь!
Ты что-то нынче, Ванька, грозный.
Войти в историю хотишь?!»
Идем... На солнце плеши греем,
Поют в Зарядье соловьи...
Войти в историю сумеем —
Я и попутчики мои.
======================================
А кто гулял-погуливал
в лесах моей души?
Беспечный, все покуривал
да спичек не тушил.
В лесах души
Хожу-брожу, нахмурена,
Моя ли в том вина?
В душе моей накурено,
Посуда не сдана...
Леса души запущены,
Не слышно пенья птиц,
Консервы недокушаны,
Скорлупка от яиц.
Знать, кто-то шел-похаживал
И выбросил спеша
Окурок непогашенный...
Горит теперь душа.
Средь мятого кустарника
Одна сижу с тоской.
Пришлите мне пожарника
С резиновой кишкой!
Признаться ведь не хочется,
Ты, скажут, не смеши:
А так нужна уборщица
Мне лично — для души!
==================================
Посмотрите, как красиво эта женщина идет!
Как косынка эта синяя этой женщине идет!
Посмотрите, как прекрасно с нею рядом я иду,
Как и бережно и страстно под руку ее веду!
Бес соблазна.
Посмотрите! Не напрасно вы оглянетесь, друзья!
Эта женщина прекрасна, но еще прекрасней я!
Эта женщина со мною! Это я ее веду!
И с улыбкой неземною это с нею я иду!
Посмотрите, как сияют чудных глаз ее зрачки!
Посмотрите, как сверкают на моем носу очки!
Как зеленое в полоску этой женщине идет!
Как курю я папироску, от которой дым идет!
Я не зря рожден поэтом, я уже едва дышу,
Я об этом, я об этом непременно напишу!
Я веду ее под ручку из музея в ресторан.
Авторучка, авторучка мне буквально жжет карман!
Я иду и сочиняю, строчки прыгают, звеня,
Как прекрасно оттеняю я ее, она — меня!
Мы — само очарованье! И поэзия сама —
Способ самолюбованья, плод игривого ума...
====================================
— Встречай, хозяйка! — крикнул Цыганов.
Поздравствовались. Сели.
В мгновенье ока — юный огурец
Из миски глянул, словно лягушонок.
А помидор, покинувший бочонок,
Немедля выпить требовал, подлец.
— Хозяйка, выпей! — крикнул Цыганов.
Он туговат был на ухо.
Ужин в колхозе.
— Никак Самойлов! — крикнул Цыганов
(Он был глухой). — Ты вовремя, ей-богу!
Хозяйка постаралась, стол готов,
Давай закусим, выпьем понемногу...
А стол ломился! Милосердный Бог!
Как говорится: все отдай — и мало!
Цвели томаты, розовело сало,
Моченая антоновка, чеснок,
Баранья ножка, с яблоками утка,
Цыплята табака (мне стало жутко),
В сметане караси, белужий бок,
Молочный поросенок, лук зеленый,
Квашёная капуста! Груздь соленый
Подмигивал как будто! Ветчина
Была ошеломляюще нежна!
Кровавый ростбиф, колбаса салями,
Телятина, и рябчик с трюфелями,
И куропатка! Думаете, вру?
Лежали перепелки как живые,
Копченый сиг, стерлядки паровые,
Внесли в бочонке красную икру!
Лежал осетр! А дальше — что я вижу! —
Гигант омар (намедни из Парижа!)
На блюдо свежих устриц вперил глаз...
А вальдшнепы, румяные как бабы!
Особый запах источали крабы,
Благоухал в шампанском ананас!..
«Ну, наконец-то! — думал я. — Чичас!..
Закусим, выпьем, эх, святое дело!»
(В графинчике проклятая белела!)
Лафитник выпить требовал тотчас!
Я сел к столу... Смотрела Цыганова,
Как подцепил я вилкой огурец,
И вот когда, казалось, все готово!...
Тут Иванов! (что ждать от Иванова?!)
Пародией огрел меня, подлец!..
===============================
Свежие комментарии